well journey to Mars and visit the stars, finding our breakfast on Pluto
Фандом: Эдетрион, edetrion.spybb.ru/
Рейтинг: G.
Категория:гет.
Жанр: ангст, романс, юмор\если разглядите\
Пейринг: Ричард Кейз\Нана Шиходани, туманные намеки на Хицуи Акаханно\Нана Шиходани
Дополнительно: для моей любимой жены ^___^
Предупреждения: осторожно, злойсобака Кейз
многа букоф- Ричард.
- Нет.
- Ричард…
- Я сказал, нет.
- Ты меня даже выслушать не хочешь!
- Потому что я прекрасно знаю, что ты хочешь мне сказать!
Ричард еле сдерживался, чтобы не перейти на крик. Отчего-то хотелось кричать, кричать громко, яростно и с надрывом. Безнадежно. Глубокий вдох через сжимаемые злостью легкие еле удался, громким шипением разносясь по погрузившейся в тишину комнате.
- Ричард, прошу тебя, - Нана стояла у окна, вся как будто пронизанная солнечным светом, темные взъерошенные и так непривычно отросшие волосы – как же долго ему пришлось уговаривать ее не подстригаться, чтобы на свадьбу можно было сделать традиционную прическу – словно перышки, трепетали от легкого ветерка.
Такая неземная сейчас, сказочная японская принцесса с вечной грустью в глазах, такая его, что сердце Ричарда сладко сжималось и снова билось в рваном ритме. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться, как, впрочем, было всегда. Слишком мало времени, всего времени, даже жизни будет недостаточно, чтобы перестать смотреть, перестать желать прикоснуться, перестать любить.
Но он ненавидел. Страшно, люто ненавидел вот эту тоску в ее глазах. Ненавидел настолько, что иногда пугался сам себя, ненавидел даже больше, чем того, кто был причиной ее тоски.
- Я не могу его не позвать, понимаешь? Он мой друг, - Нана не смотрела ему в глаза. Ричарда это почему-то злило еще больше, - В конце концов, мы почти весь Эдетрион пригласили, и Иль будет…
- Причем здесь Иль, Нана? О чем ты говоришь? - больше не в состоянии сидеть на месте, Ричард вскочил с дивана и отошел к столику, нервно сложив руки на груди.
- Да притом! Почему я готова мириться с твоими друзьями, а ты даже не пытаешься сделать то же самое для меня? Неужели так трудно понять, что мы с Хицуи просто хорошие друзья! – непроизвольно скопировав его позу, она теперь с вызовом смотрела на него. На скулах едва заметно заалело два ярких пятнышка. Разозлил, совершенно точно, разозлил, - Ведешь себя хуже ребенка!
- Как хорошо, что ты заметила это до свадьбы! Еще не поздно все отменить! Конечно, куда мне до твоего Хицуи? – руки срочно требовали какого-нибудь дела, чтобы не трястись от скопившегося напряжения, и он начал бессмысленно листать лежащий на столе блокнот, ничего перед собой не замечая.
- Вот и отлично!
- Отлично! Вот и выходи за него!
- И выйду! Он хотя бы мне сцен закатывать не будет по поводу и без, как истеричка какая-то!
- Отлично! Вот и решили! А раз я такая баба, тоже пойду себе муженька найду! – брошенный блокнот с громким стуком врезался в паркет. Ричард, пытаясь отдышаться, медленно провел рукой по волосам и опустил глаза. Он слушал ее тихое рваное дыхание и ждал. Ждал, что она развернется и уйдет.
- Рик, - голос тихий, усталый – она всегда быстро уставала, когда они ссорились, - Рик, ты же понимаешь, что это просто смешно.
Нана отвернулась к окну, волосы взметнулись и опустились темной волной. Ричарду хотелось подойди, обнять, прижать к себе, просить прощения, вдохнуть ее, только чтобы ближе, только чтобы рядом с ней, но дикая ненависть внутри сжигала, не давала сдаться, не уступала, разливалась по жилам и заставляла говорить и делать совсем не то, чего ему хотелось.
- Конечно, смешно! Мне кажется, ты из нашей свадьбы вообще цирк устроить хочешь. А меня, знаешь ли, не прельщает мысль, что кого-нибудь из гостей размажут по стенке или превратят в крысу! Или может быть, сейчас у него какие-то новые развлечения появились, он тебе ничего там не писал в своих письмах?
Остановись, остановись же, идиот. Что ты несешь? Какую несусветную кошмарную чушь...
Но пальцы сами сжимаются в кулаки, и невозможно остановиться, слова, будто живые, вылетают прежде, чем Ричард смог бы их поймать, задержать:
- Или он тебе совсем о другом пишет, да? – пошлая ухмылка расползлась на губах (и где только научился?) не потому что он захотел, просто ненависть, которую уже невозможно было сдерживать, так выливалась наружу. Ненависть и бессильная злоба – все, что накопилось за несколько лет. И Ричард был уверен: встреть он сейчас Акаханно, на этот раз он бы его победил, в порошок бы стер одной своей злостью.
Но была только Нана. Нана, ни в чем не виноватая, с грустью в глазах, с болью в сердце. А он делал ей еще больнее, ранил, хоть и обещал сделать счастливой, обещал заставить забыть. Не ей, себе обещал, и это было еще хуже, потому что переставал верить, что сможет.
Она в секунду оказалась рядом, плавная, как кошка, и злая. Волосы хлестнули по щекам, а тонкие пальцы сжали ворот рубашки, заставили наклониться, чтобы оказаться лицом к лицу.
Теперь хотелось стонать и совсем по-детски прижаться щекой. Почему, Нана? Почему не можешь его забыть? Ведь я же рядом, всегда с тобой, ведь я же так люблю тебя. Зачем вспоминаешь его, зачем не отпустишь? Господи, Нана, как же я тебя люблю.
- Повтори, - прошипела она, прищурив глаза и крепче сжимая руками ткань, - повтори!
- А разве я не прав? – устало выдохнул Ричард прямо ей в губы очередную глупость, просто потому что не видел уже никакого выхода. Он окончательно и бесповоротно запутался, все глубже погружаясь куда-то в темноту.
Пальцы на его рубашке разжались, мазнули по груди так, что даже через ткань он почувствовал, насколько они холодные, руки опустились, глаза еще какое-то непередаваемо долгое мгновение смотрели на него, а потом она отстранилась. На ее застывшем лице Ричард, впервые за все годы, что они вместе, не мог прочитать ничего. Ни-че-го.
Это пугало так, что казалось, он сейчас сойдет с ума. Потому что это мертвое непонятное лицо не может принадлежать его Нане, потому что его Нана не может смотреть на него такими пустыми глазами.
Она осторожно тихо вздохнула и, повернувшись, спокойно вышла из комнаты. Только ее слишком напряженная спина и опущенные руки выдавали нервозность.
Ричард со стоном опустился на диван, сжав голову руками. Казалось, что не сделай он этого и она распадется на кусочки. А ведь как хорошо начинался этот день, черт побери. Сначала они выбирали торт, потом он ждал ее у портного, где с него взяли клятвенное обещание, что он не будет подглядывать. И кто бы мог подумать, что составление списка гостей обернется таким кошмаром?
Блокнот все так же лежал на паркете, светлый, в красивой обложке, и так же, как и Нана не давал никакого повода на него злиться. Ричард призвал его заклинанием и открыл на нужной странице.
Список писала Нана, еще полчаса назад, лежа на его груди и весело смеясь. Среди имен и фамилий друзей, родственников, знакомых выделялось, словно написанное другим цветом: Хицуи.
Возможно, он так завелся именно потому, что «Хицуи», а не как-то иначе. Не « Хицуи Акаханно», не «Хицуи-сан», а просто «Хицуи»… Так близко и так по теплому, а потом он снова увидел в ее глазах ту охристую печаль, которая всегда появлялась, когда она думала о нем.
И вот уже сколько лет, Ричарду никак не удавалось прогнать ее тоску прочь, как бы он не старался. Чертов преподаватель не отпускал его Нану, даже через время и расстояние. Он часто думал, что его сил недостаточно, чтобы помочь ей забыть. Ведь в любом сравнении, по любым параметрам он всегда оказывался хуже. Слабее Акаханно. Глупее Акаханно. Мелочней Акаханно. Но каждый раз, когда он вот-вот готов был сдаться, что-то его останавливало. Что-то в ее смехе, когда он рядом, или что-то в ее ресницах. В ее голосе, в руках, в волосах, в улыбке… Что-то в ее сердце, когда он, просыпается ночью и прислушивается к ее ровному дыханию.
Глупый, эгоистичный Кейз. Даже сейчас, причинив ей столько незаслуженной боли, ты продолжаешь жалеть себя. И после этого ты требуешь ее любви? Когда обещал сделать ее счастливой, такое счастье ты имел в виду? От чего тогда ты ее спасал, сэр Ричард? Та маска, в которую ты превратил ее лицо, такая твоя любовь? И кто здесь главный злодей после этого?
Из кухни почти невесомо потянуло сигаретами. Ричард шумно втянул воздух и откинулся на спинку дивана, безумно улыбаясь. Сердце толкало по венам неправильную иррациональную радость. Способность мыслить и понимать действительность вернулась только сейчас.
Одна мысль настойчиво билась в голове: важнее. Он для нее важнее. Не словами, он прочитал это по ее лицу, по тому самому лицу, по которому никак не мог ничего понять еще минуту назад.
Сидеть на месте больше не представлялось возможным, хотелось мчаться, лететь, танцевать и смеяться одновременно. Ричард широким шагом направился на кухню, захватив официальные приглашения.
На кухне было открыто окно, Нана сидела на подоконнике, подобрав ноги, курила и смотрела на мелькающих внизу прохожих. Ричарда обожгло стыдом, он мгновенно покраснел, но преодолев желание провалиться под землю, подошел к девушке.
Замер в нерешительности на несколько секунд, боясь дотронуться, но когда не обращающая на него внимания Нана попыталась сделать очередную затяжку, он автоматически, мягко забрал из ее рук сигарету и, развеяв пеплом, выбросил в окно. Она возмущенно посмотрела на него покрасневши глазами.
И еще через мгновенье он прижал ее к себе, родную, замерзшую на ветру и такую любимую.
- Прости меня, слышишь, прости, прости, пожалуйста, - выдохнул в ухо, перемешивая поцелуи с шепотом, сцеловывая слезинки с ее щек, - больше никогда, только прости.
Ричард еле нашел в себе силы, чтобы отстраниться, нащупал в кармане джинсов ручку и начал быстро писать, склонившись над кухонным столом.
- Что… - начала Нана, но Ричард уже вручил ей приглашение, красивое, с переплетающимися изящными «Р» и «Н».
А внутри аккуратным, почти каллиграфическим, почерком было написано:
«Уважаемый, господин Акаханно,
Будем рады видеть вас на мероприятии в честь нашей свадьбы, которое состоится
__где состоится__ __место для даты___ в ___место для времени___
Ваши Нана и Ричард»
Рейтинг: G.
Категория:гет.
Жанр: ангст, романс, юмор\если разглядите\
Пейринг: Ричард Кейз\Нана Шиходани, туманные намеки на Хицуи Акаханно\Нана Шиходани
Дополнительно: для моей любимой жены ^___^
Предупреждения: осторожно, злой
многа букоф- Ричард.
- Нет.
- Ричард…
- Я сказал, нет.
- Ты меня даже выслушать не хочешь!
- Потому что я прекрасно знаю, что ты хочешь мне сказать!
Ричард еле сдерживался, чтобы не перейти на крик. Отчего-то хотелось кричать, кричать громко, яростно и с надрывом. Безнадежно. Глубокий вдох через сжимаемые злостью легкие еле удался, громким шипением разносясь по погрузившейся в тишину комнате.
- Ричард, прошу тебя, - Нана стояла у окна, вся как будто пронизанная солнечным светом, темные взъерошенные и так непривычно отросшие волосы – как же долго ему пришлось уговаривать ее не подстригаться, чтобы на свадьбу можно было сделать традиционную прическу – словно перышки, трепетали от легкого ветерка.
Такая неземная сейчас, сказочная японская принцесса с вечной грустью в глазах, такая его, что сердце Ричарда сладко сжималось и снова билось в рваном ритме. Он смотрел на нее и не мог налюбоваться, как, впрочем, было всегда. Слишком мало времени, всего времени, даже жизни будет недостаточно, чтобы перестать смотреть, перестать желать прикоснуться, перестать любить.
Но он ненавидел. Страшно, люто ненавидел вот эту тоску в ее глазах. Ненавидел настолько, что иногда пугался сам себя, ненавидел даже больше, чем того, кто был причиной ее тоски.
- Я не могу его не позвать, понимаешь? Он мой друг, - Нана не смотрела ему в глаза. Ричарда это почему-то злило еще больше, - В конце концов, мы почти весь Эдетрион пригласили, и Иль будет…
- Причем здесь Иль, Нана? О чем ты говоришь? - больше не в состоянии сидеть на месте, Ричард вскочил с дивана и отошел к столику, нервно сложив руки на груди.
- Да притом! Почему я готова мириться с твоими друзьями, а ты даже не пытаешься сделать то же самое для меня? Неужели так трудно понять, что мы с Хицуи просто хорошие друзья! – непроизвольно скопировав его позу, она теперь с вызовом смотрела на него. На скулах едва заметно заалело два ярких пятнышка. Разозлил, совершенно точно, разозлил, - Ведешь себя хуже ребенка!
- Как хорошо, что ты заметила это до свадьбы! Еще не поздно все отменить! Конечно, куда мне до твоего Хицуи? – руки срочно требовали какого-нибудь дела, чтобы не трястись от скопившегося напряжения, и он начал бессмысленно листать лежащий на столе блокнот, ничего перед собой не замечая.
- Вот и отлично!
- Отлично! Вот и выходи за него!
- И выйду! Он хотя бы мне сцен закатывать не будет по поводу и без, как истеричка какая-то!
- Отлично! Вот и решили! А раз я такая баба, тоже пойду себе муженька найду! – брошенный блокнот с громким стуком врезался в паркет. Ричард, пытаясь отдышаться, медленно провел рукой по волосам и опустил глаза. Он слушал ее тихое рваное дыхание и ждал. Ждал, что она развернется и уйдет.
- Рик, - голос тихий, усталый – она всегда быстро уставала, когда они ссорились, - Рик, ты же понимаешь, что это просто смешно.
Нана отвернулась к окну, волосы взметнулись и опустились темной волной. Ричарду хотелось подойди, обнять, прижать к себе, просить прощения, вдохнуть ее, только чтобы ближе, только чтобы рядом с ней, но дикая ненависть внутри сжигала, не давала сдаться, не уступала, разливалась по жилам и заставляла говорить и делать совсем не то, чего ему хотелось.
- Конечно, смешно! Мне кажется, ты из нашей свадьбы вообще цирк устроить хочешь. А меня, знаешь ли, не прельщает мысль, что кого-нибудь из гостей размажут по стенке или превратят в крысу! Или может быть, сейчас у него какие-то новые развлечения появились, он тебе ничего там не писал в своих письмах?
Остановись, остановись же, идиот. Что ты несешь? Какую несусветную кошмарную чушь...
Но пальцы сами сжимаются в кулаки, и невозможно остановиться, слова, будто живые, вылетают прежде, чем Ричард смог бы их поймать, задержать:
- Или он тебе совсем о другом пишет, да? – пошлая ухмылка расползлась на губах (и где только научился?) не потому что он захотел, просто ненависть, которую уже невозможно было сдерживать, так выливалась наружу. Ненависть и бессильная злоба – все, что накопилось за несколько лет. И Ричард был уверен: встреть он сейчас Акаханно, на этот раз он бы его победил, в порошок бы стер одной своей злостью.
Но была только Нана. Нана, ни в чем не виноватая, с грустью в глазах, с болью в сердце. А он делал ей еще больнее, ранил, хоть и обещал сделать счастливой, обещал заставить забыть. Не ей, себе обещал, и это было еще хуже, потому что переставал верить, что сможет.
Она в секунду оказалась рядом, плавная, как кошка, и злая. Волосы хлестнули по щекам, а тонкие пальцы сжали ворот рубашки, заставили наклониться, чтобы оказаться лицом к лицу.
Теперь хотелось стонать и совсем по-детски прижаться щекой. Почему, Нана? Почему не можешь его забыть? Ведь я же рядом, всегда с тобой, ведь я же так люблю тебя. Зачем вспоминаешь его, зачем не отпустишь? Господи, Нана, как же я тебя люблю.
- Повтори, - прошипела она, прищурив глаза и крепче сжимая руками ткань, - повтори!
- А разве я не прав? – устало выдохнул Ричард прямо ей в губы очередную глупость, просто потому что не видел уже никакого выхода. Он окончательно и бесповоротно запутался, все глубже погружаясь куда-то в темноту.
Пальцы на его рубашке разжались, мазнули по груди так, что даже через ткань он почувствовал, насколько они холодные, руки опустились, глаза еще какое-то непередаваемо долгое мгновение смотрели на него, а потом она отстранилась. На ее застывшем лице Ричард, впервые за все годы, что они вместе, не мог прочитать ничего. Ни-че-го.
Это пугало так, что казалось, он сейчас сойдет с ума. Потому что это мертвое непонятное лицо не может принадлежать его Нане, потому что его Нана не может смотреть на него такими пустыми глазами.
Она осторожно тихо вздохнула и, повернувшись, спокойно вышла из комнаты. Только ее слишком напряженная спина и опущенные руки выдавали нервозность.
Ричард со стоном опустился на диван, сжав голову руками. Казалось, что не сделай он этого и она распадется на кусочки. А ведь как хорошо начинался этот день, черт побери. Сначала они выбирали торт, потом он ждал ее у портного, где с него взяли клятвенное обещание, что он не будет подглядывать. И кто бы мог подумать, что составление списка гостей обернется таким кошмаром?
Блокнот все так же лежал на паркете, светлый, в красивой обложке, и так же, как и Нана не давал никакого повода на него злиться. Ричард призвал его заклинанием и открыл на нужной странице.
Список писала Нана, еще полчаса назад, лежа на его груди и весело смеясь. Среди имен и фамилий друзей, родственников, знакомых выделялось, словно написанное другим цветом: Хицуи.
Возможно, он так завелся именно потому, что «Хицуи», а не как-то иначе. Не « Хицуи Акаханно», не «Хицуи-сан», а просто «Хицуи»… Так близко и так по теплому, а потом он снова увидел в ее глазах ту охристую печаль, которая всегда появлялась, когда она думала о нем.
И вот уже сколько лет, Ричарду никак не удавалось прогнать ее тоску прочь, как бы он не старался. Чертов преподаватель не отпускал его Нану, даже через время и расстояние. Он часто думал, что его сил недостаточно, чтобы помочь ей забыть. Ведь в любом сравнении, по любым параметрам он всегда оказывался хуже. Слабее Акаханно. Глупее Акаханно. Мелочней Акаханно. Но каждый раз, когда он вот-вот готов был сдаться, что-то его останавливало. Что-то в ее смехе, когда он рядом, или что-то в ее ресницах. В ее голосе, в руках, в волосах, в улыбке… Что-то в ее сердце, когда он, просыпается ночью и прислушивается к ее ровному дыханию.
Глупый, эгоистичный Кейз. Даже сейчас, причинив ей столько незаслуженной боли, ты продолжаешь жалеть себя. И после этого ты требуешь ее любви? Когда обещал сделать ее счастливой, такое счастье ты имел в виду? От чего тогда ты ее спасал, сэр Ричард? Та маска, в которую ты превратил ее лицо, такая твоя любовь? И кто здесь главный злодей после этого?
Из кухни почти невесомо потянуло сигаретами. Ричард шумно втянул воздух и откинулся на спинку дивана, безумно улыбаясь. Сердце толкало по венам неправильную иррациональную радость. Способность мыслить и понимать действительность вернулась только сейчас.
Одна мысль настойчиво билась в голове: важнее. Он для нее важнее. Не словами, он прочитал это по ее лицу, по тому самому лицу, по которому никак не мог ничего понять еще минуту назад.
Сидеть на месте больше не представлялось возможным, хотелось мчаться, лететь, танцевать и смеяться одновременно. Ричард широким шагом направился на кухню, захватив официальные приглашения.
На кухне было открыто окно, Нана сидела на подоконнике, подобрав ноги, курила и смотрела на мелькающих внизу прохожих. Ричарда обожгло стыдом, он мгновенно покраснел, но преодолев желание провалиться под землю, подошел к девушке.
Замер в нерешительности на несколько секунд, боясь дотронуться, но когда не обращающая на него внимания Нана попыталась сделать очередную затяжку, он автоматически, мягко забрал из ее рук сигарету и, развеяв пеплом, выбросил в окно. Она возмущенно посмотрела на него покрасневши глазами.
И еще через мгновенье он прижал ее к себе, родную, замерзшую на ветру и такую любимую.
- Прости меня, слышишь, прости, прости, пожалуйста, - выдохнул в ухо, перемешивая поцелуи с шепотом, сцеловывая слезинки с ее щек, - больше никогда, только прости.
Ричард еле нашел в себе силы, чтобы отстраниться, нащупал в кармане джинсов ручку и начал быстро писать, склонившись над кухонным столом.
- Что… - начала Нана, но Ричард уже вручил ей приглашение, красивое, с переплетающимися изящными «Р» и «Н».
А внутри аккуратным, почти каллиграфическим, почерком было написано:
«Уважаемый, господин Акаханно,
Будем рады видеть вас на мероприятии в честь нашей свадьбы, которое состоится
__где состоится__ __место для даты___ в ___место для времени___
Ваши Нана и Ричард»
@темы: гоню, пою сам собой
-
-
02.04.2010 в 20:00нимагуумираюкаклюблютебяяяяя-
-
03.04.2010 в 00:17я тоже тебя люблю)
-
-
03.04.2010 в 00:18-
-
03.04.2010 в 00:22-
-
03.04.2010 в 00:25